Фото: Shutterstock
В последние годы мировую экономику сотрясают шоки неэкономической природы: пандемия коронавируса 2020–2021 годов, продолжающийся с 2022 года геополитический кризис, тарифная война, начатая в 2025-м президентом США Дональдом Трампом.
Несмотря на это, рост мирового ВВП до недавних пор оставался устойчивым — 3,2% в 2024 году после 3,1% в 2023-м, по оценке Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Однако в последнее время аналитические службы и международные организации начали снижать свои прогнозы по росту в 2025 и 2026 годах. В конце апреля 2025-го Международный валютный фонд (МВФ) резко понизил прогнозы роста глобального ВВП: на уровне 2,8% в 2025 году и 3% в 2026-м. Это на 0,8 п.п. ниже, чем прогнозировалось в январе (по 3,3% на оба года). Причина пересмотра прогнозов — рост неопределенности и новые таможенные барьеры. По прогнозам ОЭСР, рост глобального ВВП в 2025 году замедлится до 3,1%, а в 2026-м — до 3%. Рейтинговое агентство Fitch ожидает, что мировая экономика в текущем году вырастет только на 2,3%, притом что фактический рост по итогам прошлого года Fitch оценивает в 2,9%.
Как влияют на мировую экономику «четыре Д»
Аналитики немецкой страховой компании Munich Re считают, что в предстоящее десятилетие развитие мировой торговли и экономики будет определяться четырьмя мегатрендами: деглобализация, демография, декарбонизация и диджитализация (цифровизация). Видение этих «четырех Д» разделяют и в консалтинговой компании IW Consult, на те же тренды ссылался на площадке Всемирного экономического форума глава американской холдинговой компании State Street Роналд О'Хенли.
Деглобализация, в частности, проявит себя в росте экономического изоляционизма и сокращении международной торговли, будет оказывать повышающее влияние на цены и понижающее — на экономический рост, отмечают аналитики. Нехватка кадров, старение населения и рабочей силы в промышленно развитых странах вызовут рост зарплат и, как следствие, инфляцию, что негативно скажется на экономической динамике. Переход экономик к чистому нулевому уровню выбросов парниковых газов, в свою очередь, может привести к повышению цен и также помешать экономическому росту, говорится в отчете Munich Re. Диджитализация, по данным немецких аналитиков, в результате станет единственным мегатрендом, который через повышение производительности труда будет укреплять мировую экономику и снижать инфляционное давление.
Каждый из этих факторов несет в себе как риски, так и возможности для всей глобальной экономики и для развития отдельных стран. Участники международного Открытого диалога «Будущее мира: новая платформа глобального роста», который пройдет 28–30 апреля в национальном центре «Россия», обсудят, как будет развиваться мировая экономика в ближайшие годы. Организаторы провели масштабный конкурс эссе, в которых представители разных государств рассуждают в том числе о заслугах глобализации и взаимосвязанности экономик. «Мировая связанность позволила сократить торговые барьеры, особенно в сфере услуг. Например, рост цифровой и электронной торговли изменил экономический ландшафт, позволив предприятиям из всех уголков мира легко выстраивать связь со своими покупателями», — отмечает в своем эссе Букари Мукавакири из Бенина. В данном материале «РБК Отрасли» наряду с экспертными оценками процитируют фрагменты нескольких работ.
Фото: пресс-служба
Мероприятие пройдет в Национальном центре «Россия»
Какой будет судьба глобализации
Деглобализация — один из трендов, который влияет на то, как будет выглядеть мировая экономика в долгосрочной перспективе. В 2024 году, до президентских выборов в США, некоторые исследователи утверждали, что деглобализация — это «миф». Например, так писал в журнале Foreign Affairs американский экономист Брэд Сетсер. Приход Трампа к власти в США сделал очевидным, что протекционизм и тарифы будут определять развитие международной торговли в ближайшие годы, отмечают аналитики.
«Шок деглобализации теперь для всех», — заявили экономисты «Ренессанс Капитала». По их мнению, американская политика торговых тарифов — это структурная программа, а не просто служебный инструмент переговоров, поэтому «возвращение к прошлой реальности при действующей администрации представляется достаточно маловероятной». Всемирная торговая организация также резко ухудшила в апреле прогноз по мировой торговле в свете роста пошлин и теперь ожидает, что объем глобальной торговли товарами в 2025 году уменьшится на 0,2% (по сравнению с предыдущим прогнозом в 3% роста).
Сегодня фактическая средняя ставка импортного тарифа США поднялась до самого высокого уровня более чем за 100 лет, а взаимные пошлины США и Китая на товары друг друга, как сообщал РБК, уже превышают 100%. Обратными сторонами этого процесса служат «решоринг» — попытка США вернуть на свою территорию производства, ранее перенесенные в страны с более низкими издержками, а также «френдшоринг» — усиление торговых и инвестиционных связей Китая со странами, которые тот считает своими геополитическими союзниками, указывают в Центре по экономике и институтам Китая Стэнфордского университета.
По данным исследования Hinrich-IMD Sustainable Trade Index, в 2023 году число тарифных мер США, негативно влияющих на торговлю, выросло на 8% (до 5516; США — лидер по этому показателю), тарифных мер Китая — на 25%, а Индии — на 16%. При этом лидером по масштабам применения нетарифных барьеров, таких как санитарный и фитосанитарный контроль, лицензионные требования по импорту, ограничения на экспорт, выступает Китай. Он увеличил количество таких мер в 2023 году на 22%, до 219 162. Аналитики Hinrich Foundation связывают это со стратегическим сдвигом КНР в сторону большего экономического протекционизма.
Фото: пресс-служба
Глобализационные процессы не отменены, но теперь получат фундаментально другой вид — это скорее будет «глобализация по регионам», считает доцент департамента мировой экономики факультета мировой экономики и политики НИУ ВШЭ Ксения Бондаренко. По ее словам, мировая экономика все больше станет разделяться на отдельные блоки или группы, внутри которых будет наблюдаться усиление интеграционных и глобализационных процессов, а риски конфронтации, в том числе экономической и политической, сведутся к минимуму. Ряд стран будут входить сразу в несколько «клубов по интересам», говорит Ксения Бондаренко: «Единой базой для таких объединений может быть структура валютных расчетов, единые системы передачи финансовых сообщений, торговля отдельными типами товаров и услуг».
Деление мировой экономики на группы будет приводить к усилению геополитических рисков, особенно на фоне усиления конфронтации США и Китая, пишет в отчете одна из крупнейших финансовых компаний Австралии AMP.
«Полностью глобализация не уйдет, так как это будет слишком дорого стоить Америке», — считает исполнительный директор Института экономики роста имени П.А. Столыпина Антон Свириденко. По его словам, возможны три сценария дальнейшего развития глобализационных процессов: подписание торговых договоров между отдельными странами с США, укрепление экономических связей Китая с Европой, формирование им торгового союза с заинтересованными странами БРИКС и ШОС.
В чем риски демографических факторов
Фундаментальные демографические сдвиги — один из крупнейших вызовов предстоящих десятилетий для существующих социально-экономических систем. Из-за низких показателей рождаемости и увеличения средней продолжительности жизни многим крупным экономикам грозят старение населения и даже депопуляция, предупреждает McKinsey Global Institute (MGI) в докладе от начала 2025 года.
По прогнозу ООН, численность мирового населения достигнет пика в середине 2080-х на уровне 10,3 млрд человек, после чего начнет постепенно снижаться. К 2030 году в среднем один из шести человек на Земле будет в возрасте 60 лет или старше, а общее количество таких людей вырастет до 1,4 млрд с 1 млрд в 2020 году, отмечает Всемирная организация здравоохранения. Причем этот тренд затрагивает весь мир, и страны с низким и средним доходом не останутся в стороне: к 2050 году две трети мирового населения старше 60 лет будут проживать именно в этих странах.
В отсутствие действий по преломлению тренда молодые люди по всему миру унаследуют более низкие темпы экономического роста, взвалив на свои плечи бремя финансирования все большего числа пенсионеров, прогнозируют в MGI. По их оценкам, демографическое старение будет снижать производительность труда и для решения этой проблемы, возможно, потребуется вовлекать все больше лиц старшего возраста в трудовую деятельность, например на условиях неполной занятости. Кроме того, потребуется реформировать пенсионные системы, чтобы стимулировать людей продолжать работать. Как прогнозируют аналитики MIG, одновременно с этим предстоит продолжать повышать производительность труда за счет автоматизации процессов и внедрения искусственного интеллекта (ИИ).
«Правительствам и частному сектору необходимо разработать «дорожные карты» для максимизации потенциала человеческого капитала в XXI веке, начиная от программ занятости молодежи и кампаний по цифровой грамотности до инициатив по переподготовке и политики укрепления здоровья», — пишет в своем эссе для Открытого диалога «Будущее мира: новая платформа глобального роста» Кхяти Шарма из Индии.
В то же время не стоит беспокоиться, что технически экономический рост может когда-то упасть с сокращением населения, считает Антон Свириденко: «Главным показателем будет не общий темп роста, а прирост ВВП на душу населения. Все давно уже согласны, что от роста как единственного показателя надо отказываться — нужно качество роста, это важнее». Несколько лет назад экономисты Credit Suisse заявили, что ВВП как абсолютный показатель экономического роста нуждается в переосмыслении, а оценка благосостояния людей должна включать в себя равномерность распределения благ, вопросы окружающей среды, технологического прогресса. Например, та же ОЭСР рассчитывает «индекс лучшей жизни» (Better Life Index), который позволяет оценить страны по 11 измерениям, включая жилищные условия, рабочие места, уровень участия граждан в политическом процессе, уровень удовлетворенности жизнью, безопасность и другие факторы.
Почему тренд на декарбонизацию необратим
Фото: пресс-служба
Глобальный тренд на декарбонизацию необратим и определит экономику будущего, утверждает научный сотрудник Центра международных практик ВАВТ Минэкономразвития России Мария Гирич: «Он сам превращается в целую экономику, где не отдельные участники добровольно снижают выбросы, а создаются экономические инструменты, способные приносить прибыль, в том числе за счет государственных инвестиций». В частности, кратно растет рынок электромобилей, а рынок возобновляемых источников энергии с 2018 по 2023 год увеличился в три раза. По мере развития низкоуглеродной экономики снижаются затраты на технологии и продукцию, отмечает Мария Гирич: так, за последние десять лет цены на солнечную энергию снизились на 89%, на ветровую — на 70%.
«Одной из перспективных составляющих формирования рынка устойчивого финансирования в стране является зеленый банкинг, согласно которому банки должны действовать таким образом, чтобы обеспечить долгосрочные экономические показатели, избегая поведения, которое экологически расточительно», — отмечает в эссе кандидат экономических наук Наталья Пономарева из Белоруссии.
Однако спецпредставитель президента России по связям с международными организациями для целей устойчивого развития Борис Титов полагает, что «зеленая повестка» будет переформатирована. В частности, по его мнению, должно быть модифицировано Парижское соглашение по климату, из которого администрация США решила выйти. Официально Штаты прекратят членство в этой организации в январе 2026 года. В глобальном масштабе требования к разным странам по сокращению выбросов не сбалансированы, а реально действующего международного рынка углеродных единиц пока так и не появилось, констатирует Борис Титов.
В чем риски и возможности новых технологий
«Цифровые платформы выступают в роли информационных систем, объединяющих ключевые звенья международной торговли. Автоматизация поиска партнеров, расчетов, сертификации и логистики способствует сокращению временных и финансовых издержек. Эффективная координация участников цепочки ведет к повышению конкурентоспособности и экономической эффективности», — следует из эссе Наиля Муса кызы Мехрабова из Азербайджана.
Искусственный интеллект (ИИ) тоже будет стимулировать экономический рост, говорит Мария Гирич, «однако его применение сопряжено и с рядом рисков». Придется обеспечить постоянный контроль человека за работой ИИ в отраслях, влияющих на физическую, экономическую и социальную безопасность: медицина, правоохранительная система, труд, социальное страхование, указывает она.
Ранее считалось, что только профессии с рутинными задачами подвержены рискам замещения из-за развития ИИ, отмечает заведующая лабораторией анализа лучших международных практик Института Гайдара Антонина Левашенко. Однако, по ее словам, ИИ уже продвинулся в выполнении нерутинных когнитивных задач, таких как упорядочивание информации, запоминание, скорость восприятия.
По данным доклада Всемирного экономического форума The Future of Jobs 2025, структурная трансформация занятости в мире под влиянием прежде всего технологических изменений, включая развитие ИИ, роботизацию, цифровизацию, хоть и приведет к вытеснению 92 млн рабочих мест в 2025–2030 годах, но их за тот же период будет создано 170 млн, поскольку новые технологии всегда замещают некоторые рабочие места и одновременно создают новые.
Существует гипотетический сценарий, при котором развитие технологий ИИ способно привести к взрывному долгосрочному росту мировой экономики — на 20–30% в год вместо нынешних 2–3%, указывает экономист, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН Ростислав Капелюшников. Хотя на сегодняшний день неясно, сможет ли ИИ в принципе когда-либо превзойти естественный интеллект при решении подавляющего большинства задач, если машины (в «технооптимистическом» сценарии) смогут «придумывать и реализовывать все больше полезных идей» и станут совершенствовать сами себя, экономика сможет развиваться все быстрее и быстрее, пишет Ростислав Капелюшников в научной статье. Впрочем, сам он подчеркивает, что против такого варианта развития событий есть серьезные возражения, а более вероятным представляется сценарий, при котором ИИ приведет к широкой автоматизации, но без взрывного роста: для этого достаточно будет иметь несколько важных задач, принципиально остающихся неавтоматизируемыми.
Какие точки роста у мировой экономики
Экономики развивающихся стран с начала XXI века росли быстрее развитых в основном за счет более благоприятной демографии — молодое население с растущей численностью в большинстве развивающихся государств. По прогнозам S&P Global, в 2024–2035 годах развивающиеся рынки будут прибавлять по 4,1% ВВП в среднем за год, а развитые — только 1,6%. Лидерами роста будут Вьетнам (плюс 6,2% в среднем за год), Индия (плюс 5,9%), Филиппины (плюс 4,8%), Индонезия (плюс 4,7%), Турция (плюс 4,5%), Китай (плюс 4,3%). Однако прогресс развивающихся стран в сокращении разрыва с развитыми в подушевом ВВП застопорился с начала 2010-х (это не касается Китая и Индии, которые продолжают догонять развитые экономики по ВВП на душу населения), отмечают аналитики Всемирного банка. Это связано со структурными факторами, такими как старение населения в ряде государств (ЮАР, Бразилия), сокращение инвестиций, замедление роста производительности, в том числе из-за недостатка качественной инфраструктуры и регуляторных барьеров для бизнеса. «Европа стала старой после того, как стала богатой, а мы становимся старыми до того, как стали богатыми», — выразил проблему на международной конференции в ВШЭ в апреле 2025 года индийский экономист Сантош Мехротра.
По данным МВФ, в 2024 году Китай и Индия формировали 27,3% мирового ВВП (по паритету покупательной способности), приближаясь к совокупной доле США, Великобритании и еврозоны (28,9%). AMP оценивает, что к 2045 году КНР и Индия будут занимать уже 34% глобальной экономики против 22% у США, Британии и еврозоны. При этом китайская экономика в последнее время замедляется (в том числе на фоне снижения численности населения третий год подряд), тогда как Индия — новая «звездочка» мировой экономики, отмечает Ксения Бондаренко.
Дальнейшее развитие мировой экономики будет поддерживать процесс роста развивающихся экономик на фоне замедления развитых. Выиграют в этой гонке самые адаптивные, те, кто сумеет быстро научиться использовать технологии и найдет свои преимущества в формирующейся новой экономике, говорит Ксения Бондаренко. Со своей стороны, Россия ставит задачу выйти на темпы экономического роста устойчиво от 3% с 2028 года — такая цель отражена в Едином плане правительства по достижению национальных целей развития (в 2023–2024 годах рост превышал 4% в год на фоне структурной перестройки экономики после начала санкций). При этом, по данным Международного валютного фонда, страна уже вышла на четвертое место в мире по ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности.
Реклама, АНО «Дирекция Выставки Достижений «Россия», erid: F7NfYUJCUneRHyrXUz7a